Экономические кризисы очевидны – дикие очереди у обменников и банкоматов, опустевшие полки, зашкаливающие цены, демонстрации пустых кастрюль. А гуманитарные катастрофы тихи и почти невидимы. Ну, читают три соседки в метро миниатюрные книжки из женской серии, ну и что?
И вдруг социологическое исследование притаскивает в своих сетях неожиданно устрашающий улов: полстраны не покупает книг, полстраны не читает журналы, почти 80 процентов не пользуются библиотеками. И до этого в ходе разных исследований всплывают такого же рода единичные факты: школьники России занимают 28-е место по "качеству чтения" среди 32 обследованных стран и т.п.
Построение конкурентоспособной страны на таком фоне начинает казаться целью призрачной. Конкурентоспособность уже давно обеспечивают не стратегические запасы нефти, а удачно мобилизованные стратегические ресурсы ума и культуры.
Но в колокол никто не бьет. Неудобно как-то. Это же не правительство лишило нас своими запретами "Мастера и Маргариты", спустило стихи Тарковского в подвалы спецхранов, это невидимая рука рынка расставила все по своим местам. Однако сомнительно.
Если 40 процентов издаваемых в большинстве своем частными издательствами книг не доходят до читателя, это разве рынок?
Если у писателя и ученого, известного экономиста Николая Шмелева в Иркутске спрашивают: "Как достать вашу книгу?", надо разбираться в этих дефицитах. Они отнюдь не рыночного свойства.
Рынок – реальность сколь экономическая, столь институциональная. Все знают: не бывает эффективной экономики без эффективного суда. Не будет великолепной книжной торговли без выявленного, выращенного, а иногда и инспирированного («внушаемого») спроса на интеллектуальное.
Негативные тенденции нашего книжного рынка не исчерпываются сокращением чтения. Те, кто читает, уже давно читают по-другому. Исследователи подчеркивают, что чтение перестает быть человеко- и культурообразующим фактором, книги читают либо строго функционально ("по работе нужно", "сессию надо сдавать"), либо рутинно, примерно так же, как смотрят случайно попавший во внимание фильм.
Преобладать в чтении начинает откровенное чтиво. Женский детектив и женская проза сегодня лидеры жанра.
Первый звонок прозвенел во второй половине 90-х: когда народившийся российский "средний класс" в лице упаханных на службе менеджеров стал честно признаваться в преобладании легкого чтения с целью отдохнуть, переключиться, «прочистить мозги». Быстро выяснилось, что Маринина «по прочистке» мозгов выигрывает у Достоевского.
За прошедшее время эволюция шла в двух направлениях. Чтивная часть ветвилась и дифференцировалась, произведя своего рода рафинированное чтиво в лице Коэльо, Мураками, Акунина. Но при этом хорошо одетые женщины иногда стали стесняться читать в метро побившие все рекорды популярности "женские романы" необернутыми. Такое ханжество даже радует: читатель догадывается, что подобные книги в руках подрывают его реноме, то есть репутацию.
Есть, правда, третье направление – детское. Появились редкие экземпляры выученных лучшими гуманитариями современности детей высших слоев среднего класса. Возможно, когда-нибудь они скажут свое просвещенное слово, но когда и какое? Будет ли оно услышано зачитавшейся чтивом массой и повлияет ли на состояние умов в России?
Чтение создает реальность возможностей. Поступить в университет, получить образование, но в первую очередь добиться внутреннего личностного развития и роста. С этой точки зрения книга – один из способов уравнивания материальных и социальных разниц, которые у нас пока стремительно разрастаются.
Недаром почти во всех странах мира существуют национальные программы поддержки чтения, у нас – нет. Если давно записанная в культурные образцы Англия ведет телевизионный "пиар" чтения, чтобы поправить его качество, почему нас это не заботит?
Почему интеллигенция покинула культурную авансцену и отказалась от традиционных для себя идеалов просвещения? Ведь именно она еще два десятилетия назад размечала литературный процесс и выступала своеобразным навигатором чтения. Можно ли вернуть ей эту миссию? Хочет ли она этого?
Россия – литературоцентричная страна. Это сказывалось не только в ожиданиях публикой нового романа Тургенева, Толстого или Достоевского полтора века назад, но и в появлении в реальной жизни, в том числе и социальной, персонажей, похожих на их героев. И это быстро не исчезает. Мы продолжаем соотносить реальные события своей жизни и реальных ее персонажей то с Онегиным, то с Левиным. Нам кто-нибудь в жизни обязательно встречался, похожий на них. Если через двадцать лет в стране вырастет поколение без всякой литературной кодировки, каким оно будет? Узнаем ли мы сами себя и в зеркале культуры и жизни?
Своеобразный мониторинг современного чтения
В настоящее время не покупают книг 52 процента россиян. Не читают их 37 процентов. Журналы не покупают 59 процентов (не читают 39).
Черных Роман
Информация с сайта http://formulach391.narod.ru/page2.htm
